114.
      Стемнело совершенно.
      Я забрёл в незнакомые мне переулки, но всё это время мысленно возвращался к сцене в кафе и, кажется, нашёл причину внезапного и молчаливого исчезновения Джули. Конечно, я обидел её! Мои мысли о профессоре, моё желание превратить его в старика наверняка не скрылись от её проницательных глаз. Это её и задело. Какой же я дурак! Справлюсь ли я теперь без неё? Возможно ли её вернуть? Или всё кончено, и мои поиски на этом оборвутся?
      А в конце концов, размышлял я, с другой стороны: какими глупостями я занимаюсь последнее время! Что это? Поиски яиц, беготня от каменных львов, исчезающая русская литература — такое и в бредовом сне не приснится! Мне нужно вернуться домой и лицом к лицу встретиться со своим обидчиком. Поговорить с ним по-мужски. Интеллигентно дать в морду, на худой конец. Подумаешь, он книги переписывать умеет, я вон тоже из салфеток деньги делаю!
      Но минуточку, подумалось мне. Если я смог превратить обычную салфетку в денежную единицу и видоизменить Джули, исправив всего одну букву её имени, то может, я смогу как-то… вызвать её, если напишу её имя полностью?
      Я бросился в поисках чего-нибудь, чем можно оставить надпись. Ручку я в расстройстве позабыл в кафе, и теперь требовалось найти мел или что-то вроде того. Под окнами ближайшего дома я обнаружил обломок серого кирпича. Он оставлял отличный след на кирпичной же стене. Не медля ни секунды, я принялся размашисто писать имя Джули. Но от занятия меня отвлёк звук телевизора, доносившийся из ближайшего окна на первом этаже. Не дописав последней буквы, я прислушался.

      «…ительное открытие сделали бельгийские диетологи. На птицеводческих фабриках города Уарсаж курицы несут необычные яйца. Особенность яиц состоит в их омолаживающем воздействии на организм человека. Секрет же очень прост: в корм для несушек не добавляют зёрна кукурузы, а обогащают его антиоксидантами, которые незаменимы при борьбе со старением. «Яйца от старости», как их уже прозвали журналисты, появятся на прилавках бельгийских магазинов в обозримом будущем. Доберутся ли эти яйца до России и будут ли производить их в нашей стране, пока неиз…»

      Дальнейшее меня не интересовало. В голове беспорядочно проносились мысли, безо всякой логики, без направления, мимо меня, по немыслимой траектории, как бройлерные цыплята с отрубленными головами. Куры, яйца от старости, постаревший профессор, письмо про поиски яйца… Смысл всей этой космической глупости наконец вылупился на свет.
      Всё-таки это был он. Всё-таки он подделал письмо, он сыграл дурачка, он одурачил и оболванил меня. Вот какое яйцо он на самом деле ищет, вот какое яйцо он хочет раздобыть с моей помощью. Суперяйцо. Которое омолодит его. Кощей бессмертный. Смерть в яйце, яйцо в ларце… Но найти или скрыть? Скрывать? Нет смысла. Значит найти. Но что мешает ему поехать в Бельгию, раздобыть там волшебных яичек и потом кушать их по утрам на завтрак? Неужели так сложно? Неужели ради этого стоило заваривать такую кашу с письмом, со светящимся яйцом, со всей этой символикой, с усыплением меня в метро, с исчезающей литературой?.. Я же не дальнобойщик ему, не могу же я пригнать оттуда целую фуру с яйцами… А может, у него просто нет загранпаспорта? Бредятина. Бредятина и ещё раз бредятина. Он маньяк, я понял. И извращенец. Он ищет эликсир молодости. Это очевидно. Я б на его месте тоже искал. Может, не такими изощрёнными способами, но искал бы. Кому ж охота быть молодым в теле старика. Да ещё и при такой-то жене, как Джули.
      Джули! Я же писал её имя!
      Я поспешно вернулся к своему занятию и едва нацарапал на стене последнюю букву, как сверху раздалось грозное:
      — Ишь чё делает, а! Ишь чё делает!
      Я глянул наверх. На балконе третьего этажа на фоне освещённого проёма виднелся чёрный силуэт с башкой в накрученных бигуди.
      — А ну, иди давай, пока милицию не позвала! Я уже долго за тобой наблюдаю!
      И фигура погрозила мне, кажется, шваброй. И бубнила что-то про то, как я помечаю мелом квартиры состоятельных граждан, что я наводчик и что она пошла звонить в милицию. Но как она могла пойти звонить в милицию, если она всё так же стояла на балконе и трясла шваброй, как индеец копьём? Впрочем, дело было сделано. Имя я дописал и вышел обратно к дороге, откуда пустынная ночная улица хорошо просматривалась в обоих направлениях.
      — Хулиганьё! — донеслось мне вдогонку.
      Но швабра отсюда мне была не страшна, и я, сунув руки в карманы, вальяжно, но в то же время растерянно прохаживался взад-вперёд. Я бродил посреди проезжей части и ожидал, когда на меня сверху свалится Джули или проломит пространство и выйдет ко мне через проделанный проём. Но Джули всё не появлялась, не сваливалась сверху и не проламывала пространство.
      Меня тем временем начал терзать другой вопрос: действует ли она по указке своего мужа деда? Ведь и без моей помощи она могла бы съездить в Бельгию за яйцами. По телевизору же точно указали, где это. Или у неё тоже нет загранпаспорта?
      Но если старик и вызывал периодически мои подозрения, а в последнее время даже ревность и раздражение, то подозревать Джули мне не хотелось. Я категорически отказывался подозревать её. Мы столько с ней пережили, преодолели вместе такие опасности, я давно уже начал доверять ей и… чёрт… влюбляться?.. А чего я, собственно, испугался? Разве это противоестественно? Хотя я и обещал на первой странице, что в этой книге не будет ни слова о любви, но и книга получилась совсем не такой, какой была задумана…
      Вот и ходил я по пустой спящей улице, туда-сюда, как каретка в печатной машинке. Не представляя, что делать дальше и что ожидает меня на новой странице.