146.
      Глаза застилала мутная пелена. Предметы были различимы в радиусе всего нескольких шагов. Далее они теряли очертания и превращались в общую размытую массу. То же и со звуками. В отдалении они приобретали неясное звучание со странным эхо, словно доносились со дна глубокого колодца или тоннеля. Это были обычные звуки города: сигналы машин, говор людей, шаги, какая-то музыка. Всё выглядело и звучало обыденно, но в то же время непривычно. Хотя я при этом совсем не чувствовал страха. Напротив, я был совершенно спокоен и невозмутим, и даже отсутствие Джули меня не только не пугало, но напротив оставляло полностью равнодушным.
      Я медленно пошёл в неопределённом направлении, попутно осматриваясь по сторонам. Понемногу я сориентировался и понял, что оказался на какой-то открытой площади. Неподалёку возвышалась мутная громадина странной постройки, и в нечётких очертаниях мне удалось узнать в ней огромную арку. Чем дольше я здесь находился, тем более знакомым казалось мне это место, хотя вспомнить его и хотя бы разглядеть во всех деталях было невозможно.
      Я опустил взгляд на асфальт под ногами и обнаружил на нём нарисованные мелом стрелки. Стрелки начинались там, откуда я пришёл и указывали в том направлении, в котором я двигался. Это не показалось мне странным. Получается, что сам подозревая, я продвигался по начерченному заранее маршруту. Но кто его начертил и для меня ли он предназначен? И не совпадение ли это? Я точно скоро стану параноиком.
      Я сделал ещё несколько шагов в указанном направлении, как невдалеке из размытого пространства стало вырастать и обретать форму небольшое по размерам образование. По мере моего приближения оно превращалось в синюю торговую палатку с книгами. Мне стало интересно. И хотя палатка находилась в стороне от прочерченного маршрута, я подумал, что ничего страшного не произойдёт, если я на минуточку отклонюсь от моих путеводных стрелок. Тем более, что вот она, палатка, совсем рядом. Даже можно различить надпись «Любая книга за 10 рублей».
      Я подошёл ближе к лотку и в этот момент меня охватил ужас. Весь лоток и все полки были уставлены моей любовью к тебе, да ещё какой-то книжонкой, изданной настолько скромно, что даже имени автора на обложке не значилось, одно только название:

КАК ЕСТЬ ГРЕЙПФРУТЫ ТАК, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО ГОРЬКО

      Я смотрел на десятки экземпляров моей любви к тебе и ощутил себя в тот момент таким обманутым, как может чувствовать себя обманутым лишь ребёнок, которому на новый год пообещали велосипед, а подарили кубики с буквами!
      Почему моя книга здесь? И продаётся по бросовой цене, как лежалые овощи не первой свежести? Ведь мне же отлично известно, как книги попадают в такие палатки. Если книга не имеет успеха и не раскупается, магазины отправляют тираж обратно издателю, а тот, чтобы хоть как-то возместить убытки, распространяет тираж через такие вот палатки, где книгу можно купить по цене ниже её себестоимости!
      Неужели и мою любовь к тебе постигла та же участь? Неужели издатель мог со мной так поступить? Ведь всё же шло хорошо: моя любовь к тебе не залёживалась на полках, в издательстве даже подумывали о печати дополнительного тиража — и что? Я вижу мою любовь к тебе здесь, и стоит она дешевле жевательной резинки!
      Скучающая сонная продавщица сидит рядом и даже не смотрит на меня. Конечно, я бы тоже скучал торгуя такой макулатурой. Справа какой-то потрёпанный тип внимательно изучает скромный ассортимент. Прохожие, как им и полагается, проходят мимо, не обращая внимания на завлекательную надпись «Любая книга за 10 рублей». Никого не интересует содержимое этой палатки, которая стала последним пристанищем моей любви к тебе перед сдачей в утиль. Как всё это непохоже на тот жаркий и почти фанатичный приём, который мне устроили в Доме книги! Как неблагодарен я был к своим читателям!
      Всё напрасно. Зачем я здесь, зачем моя собственная книга привела меня сюда? Это назидание? Урок? Приговор? Уж лучше бы бесплатно эти книги раздавались, чем вот так. Мне сделалось стыдно. Хорошо хоть, никто не знает, что автор этой никчёмной книги я.
      Я продолжал стоять напротив лотка, погрузившись в тяжёлые раздумья. Понемногу боковым зрением я стал отмечать, что человек справа повернул голову в мою сторону и долго не сводит с меня взгляда. Какое-то время я это терпел, но когда стало совсем невмоготу, резко обернулся и взглянул незнакомцу в глаза.
      — А ведь я вас узнал, — в тот же миг проговорил он, нешироко улыбнувшись, — вы ведь автор моей любви к тебе, да?
      Если бы я умел краснеть, то приобрёл бы пунцовую окраску.
      — Да, — со вздохом признал я, как нашкодивший школьник, которого застукали за рисованием на заборе.
      — А я вас сразу узнал, — разулыбался незнакомец и протянул мне руку для приветствия, — позвольте пожать вам руку, так приятно видеть свою книгу рядом с вашей!
      Состоялось рукопожатие, а я указал пальцем на незнакомца и спросил:
      — То есть вы?.. — и перевёл палец на книжку про грейпфруты.
      — Именно! — глаза человека блеснули живым огоньком, а на лице отразилась целая гамма чувств и эмоций от гордости за себя до смущённости.
      Он в задумчивой мечтательности осмотрел ряды наших книг и промолвил:
      — Какое это счастье для автора — видеть, как его книга идёт к читателю! Правда ведь, коллега?
      Я поджал губы и медленно кивнул.
      — Не хотите ли ознакомиться? — оживился он и потянулся за своей книжкой. — Мне было бы отрадно узнать ваше мнение.
      Я принял из его тёплых рук дешёвую тоненькую брошюру о грейпфрутах, открыл скромненькое оглавление. Оно обещало... кхм… познавательное чтиво:

1. От автора.
2. Из истории грейпфрута.
3. Место грейпфрута в ряду других цитрусовых.
4. Семь верных способов съесть грейпфрут так, чтобы не было горько.
5. Грепфрутовый сок: за и против.
6. Лайнус Полинг и другие источники витамина С.
7. Список рекомендуемой литературы.

      — Только там опечатка на седьмой странице, — предостерёг меня исследователь цитрусовых, смущаясь. — Там «грейпфрукт» написано.
      Перелистав книжку и поводив глазами по строчкам, я изобразил заинтересованность и сказал даже «Не знал», «Подумать только» и «Вот это да!» Автор трактата смущался всё сильнее, приобретал окраску перезрелого грейпфрута, прятал глаза и даже признался, чуть ли не сквозь слёзы:
      — Вы мой первый благодарный читатель!
      Наконец я закрыл книжицу и протянул её грейпфрутоведу.
      — Нет-нет-нет, — он отрицательно зажестикулировал, — оставьте себе. На память, так сказать.
      Что ж, я не обрадовался подарку, но и не огорчился. Сунул книжицу в карман, а сам потянулся за экземпляром моей любви к тебе, чтобы сделать ответный подарок.
      — А я уже читал, — покровительственным тоном заявил незнакомец, остановив мою руку, — ох и ловко же вы узлы вяжете, что даже такого матёрого волчару, как я, обвели вокруг пальца!
      — И вам понравилось? — безразлично спросил я.
      — Ещё бы! — отвечал он, словно хвастаясь тем, что ему понравилось. — До конца интригу сохранили, хвалю!
      Я вытаращился на незнакомца. Неужели мне наконец улыбнулась удача! Неужели я встретил того, кто знает, чем кончилась книга и подскажет, что делать дальше!
      — Особенно мне понравилось в том месте, — нахваливал тот, — где вы повстречали автора брошюры про грейпфруты, который на самом деле оказался…
      В этот момент вверху что-то оглушительно лопнуло, с грохотом прокатилось вдаль, к горизонту, и там затерялось, грозно зарычав, от чего завизжали сигнализации припаркованных автомобилей и стая голубей взвилась в воздух, аплодируя неизвестно кому.

      Я открыл глаза. Рисунки у меня под ногами намокали и медленно растекались по сырому асфальту.
      — Ты уснул, — мягко сказала Джули.
      Да я уж понял. И поднялся на ноги, расправляя затёкшую спину.
      — Из подъезда никто не выходил? — спросил я сквозь зевоту.
      — Нет, пока ты спал. А что это? — Джули указала пальцем на книжку, которая торчала у меня из кармана.
      — Грейпфруты любишь?
      — Ну, так.
      — Почитай, — я протянул ей книгу.
      И резко осёкся, выпучив глаза.
      Как получилось, что книга из моего сновидения материализовалась в реальности?!
      Между тем Джули уже успела открыть книгу, и в её руках она развернулась в большой лист бумаги, оказавшись складной картой.
      А чему я удивляюсь? Разве после всего, что со мной произошло, ещё осталось место удивлению?
      Джули осмотрела карту и вопросительно взглянула мне в глаза. Мне было достаточно одного беглого взгляда, чтобы узнать это место. Его я знал и любил с детства. Я взял Джули за руку, сосредоточился и толкнул пространство перед собой.