0. (Нулевая глава, в которой происходит что-то).
      Я падал прямиком на рассыпь колотого стекла, как вдруг земля подо мной стала обрушаться, словно внизу образовалась пустота, и в тот миг, когда я должен был коснуться пола, я его не коснулся, а продолжил падать вниз и проваливаться глубже. Насколько я успел заметить, я угодил в самый центр воронки, оказавшись будто в половинке песочных часов. Земля уходила из под ног и сыпалась вниз, увлекая за собой битое стекло, груду мебели и прочий строительных хлам. Джули тоже потеряла почву под ногами и следом за мной полетела вниз.
      Последнее что я видел, успев взглянуть наверх, — полупрозрачная дрожащая пелена стремительно надвигалась на меня. А сквозь неё виднелся голый каркас купола на фоне почерневшего неба, прорезанного ослепительной вспышкой молнии, от которой всё вокруг стало бело.

      Мы падали вниз в пустом белом пространстве. Я видел, как на расстоянии вытянутой руки летит Джули. Я крикнул ей что-то, но не услышал свой голос. Я вообще ничего не слышал, словно в окружавшей нас пустоте отключили звук. Тогда я протянул к Джули руку, а она потянулась ко мне, но нам не хватало совсем немного, чтобы ухватиться.
      Неожиданно и резко я почувствовал опору под ногами. От внезапного приземления на твёрдую поверхность ноги мои подкосились, я упал на колени и упёрся ладонями в чёрный пол. Обратил внимание на свои пальцы и больше не находил на них маникюра, а пощупав свою грудь, не ощутил там тех форм, благодаря которым меня можно было бы считать довольно соблазнительным, останься я женщиной.
      Джули тоже приземлилась рядом, упав на колени. Но от бессилия она повернулась на бок и растянулась на полу. Я подполз к ней. На ноги встать сил не было.
      — Цл? — только и спросил я.
      — Чт? — переспросила Джули.
      — Кк т?
      — Н пнм! — не поняла Джули.
      Да я и сам не понял. Вернее, я-то как раз понял: в этом месте включился общий звук, но отключились гласные звуки. Оставалось только общаться мыслями.
      «Как ты? Цела?» — подумал я.
      «Да», — устало отвечали мне мысли Джули.
      «Пойдём, надо искать выход».
      Я помог ей подняться, но в этот момент пол у нас под ногами сдвинулся с места и начал стремительно опускаться, а сердце застряло в горле, как если бы мы помчались вниз на скоростном лифте. Я крепко взял Джули за руку, не зная, чего ожидать через секунду.
      Чем ниже мы опускались внутри белой пустоты, тем сильнее нарастал грохот и гул. Наконец шум полностью окружил нас, плита резко остановилась, отчего мы даже чуть присели, и представшая перед нашим взором картина не давала повода усомниться в увиденном. Я сразу узнал это место. Мы оказались в междустрочье, а нашим лифтом послужила какая-то огромная буква, на вершину которой мы приземлились.
      Мимо нас то и дело пролетали чёрные буквы разного размера. Другие поднимались откуда-то снизу и исчезали далеко вверху. Вот пролетела жирная чёрная точка. Рыболовным крюком спустился сверху перевёрнутый вопросительный знак. Несколько букв порой выстраивали цепочку, и тогда по ним можно было куда-то перебраться. Но куда? От прежней ровной дорожки, пускай и с естественными разрывами между буквами, не осталось и намёка. Всё вокруг двигалось хаотично, эти передвижения не поддавались логическому вычислению и прогнозу.
      Может, здесь зашифрована какая-то фраза? Шарада? Ребус? И если отгадать задуманное слово, перепрыгнуть по соответствующим буквам, можно достичь выхода?
      Но что за слово? Космос? Восток? Космогония? Молюктеб? Или это как заклинание: скажешь «мутабор», и всё произойдёт само собой?
      Мы попробовали совершить манёвр, перепрыгнув на верхушку буквы «Е» с той буквы, которая опустила нас сюда. Ею, кстати, оказалась огромных размеров «Т». Едва мы покинули «Т», как она едва ли не со свистом ухнула в бездонную пустоту. Междустрочье моей книги (или уже не моей?) грозило стать для нас смертельной безвыходной ловушкой. И если мы не погибнем будучи раздавлены каким-нибудь твёрдым знаком или же сбиты в пустоту пролетающим мимо символом, то силы рано или поздно нас покинут, и это будет означать только одно — конец.
      Конец!
      Я понял! Слово, которое мы должны собрать, — это «конец»! Если, конечно, разгадка этой смертельной ловушки содержится в составлении какого бы то ни было слова. Но лучше пробовать сделать хоть что-то, чем бездействовать. Весомых оснований думать, что это именно «конец» у меня, конечно, не было. За исключением, пожалуй что… но дальнейшее размышление не имело никакого смысла — мысли мои остановились, уткнувшись лбом в невидимую преграду, потому что невдалеке от нас я увидел чёткий ряд из пяти букв:

КОНЕЦ

      Это было единственное осмысленное слово во всей этой круговерти и хаосе! Нужно было торопиться к нему. Вот впереди наметилась небольшая и относительно ровная тропинка из букв. Мы перепрыгивали с буквы на букву, не забывая уворачиваться от других, всё ближе приближаясь к цели.
      Дальше в ломаный ступенчатый ряд выстроились сразу четыре буквы, и мы воспользовались этой тропинкой, чтобы избежать столкновения с длинным тире, которое медленно надвигалось прямиком на нас. Едва мы оказались на безопасном расстоянии от тире, как оно сделало резкий манёвр, развернувшись на девяносто градусов, и сбило с ног Джули, которая находилась к нему спиной. Джули соскользнула с буквы вниз, но я успел обхватить её за талию и вытащить наверх. Но в этот миг мы оба не заметили приближения другой летающей буквы, и на этот раз уже я оказался выброшен за борт. Я потерял опору под ногами и начал падение. Джули бросилась на колени к самому краю и протянула руку вслед за мной. Сколько отчаяния и обречённой бесполезности было в этом жесте. Так точно протягивают руку, уронив в воду что-то очень ценное и нащупывая только пустоту, проскальзывающую сквозь пальцы. А бесценная вещица тем временем всё глубже погружается в бездну.
      Но скоро я этого уже не видел, потому что и Джули, и огромная буква «Я», на верху которой она находилась, скрылись из виду. Я падал вниз в пустоту белого пространства к какому-то, по всей видимости, дну.

      Я словно погружался внутрь самого себя, как в тёплую ванну с горой сверкающей пены. Под слоем этой пены, которую принято называть отражением объективной реальности, под слоем всех предрассудков, стереотипов, штампов и клише скрывалось нечто намного более настоящее и правдивое, что в повседневности бывает скрыто от нашего взора и боится показываться на глаза. Я как будто получил доступ к тайной сокровищнице, открывал волшебный ларец, который излучал изнутри ровное мягкое и ослепительное сияние. Этот свет обволакивал меня всего в тёплый ласковый и нежный кокон.