49.
      Небольшая уютная комнатка, в меру неприбранная. Окна выходят на типичный городской пейзаж. На стенах, оклеенных зелёными обоями в цветочек, виднеются полочки-книжечки-картиночки-в-рамочках, в общем, всё довольно стандартно. Я сел на кровати и спустил ноги на пол. Они сразу же утонули в густом ворсе пушистого ковра.
      — Обычный трюк, ничего смертельного, — сразу же раздался надо мной голос.
      Я обернулся и увидел лицо, чрезвычайно знакомое. И лишь спустя несколько мгновений я узнал в нём... Спокойно! Мысли понеслись в бешеном галопе, мозг мой не успевал перерабатывать воспоминания. Я даже не столько вспоминал, сколько нащупывал наугад обрывки прошедших событий, а мысли разбегались в разные стороны, как рассыпавшиеся бусины.
      — Меня зовут Джули, — напомнил голос, точно прочитав мои мысли.
      — Да-да, Джули, — рассеянно пробормотал я и неуверенно поднялся на ноги.
      — Тебе лучше не делать резких движений, ты ещё не пришёл в себя.
      И в подтверждение этих слов головокружение опустило меня обратно на кровать.
      — Это обычный трюк, совершенно не смертельный, — мягко повторила хозяйка. — На вот, выпей.
      И я ощутил в руках кружку с горячим молоком. Отпив пару глотков, почувствовал, как по телу растеклось тепло. Во рту остался привкус мёда.
      — Алтайский, — с улыбкой пояснила Джули, опять прочитав мои мысли.
      Если честно, меня это начинало злить. Она производила впечатление человека, которому известно намного больше, чем мне, но он при этом не торопится делиться знаниями. Это выстраивало барьер между нами, и я чувствовал себя одураченным и уязвлённым, как тогда, в книжной лавке. Мне начинало казаться, что подобно продавцу книг эта Джули принадлежит к особой касте избранных, куда мне вход воспрещён, и именно от этого в её общении со мной столько недомолвок и таинственности. И смотрит она на меня с какой-то светящейся жалостью, как обычно смотрят на непрозревшего котёнка.
      — Да ты не беспокойся, — стала успокаивать она, — здесь тебе ничто не угрожает.
      Я взглянул в окно и протяжно вздохнул, перебирая в памяти обрывки воспоминаний, чтобы восполнить картину моего появления здесь, но… тщетно. Воспоминания были изодраны в клочья. Я провёл взглядом по комнате и снова вперился в окно. Джули сопроводила мой осмотр словами:
      — Это квартира твоих друзей, о ней никто не знает.
      Кого она имеет в виду под этим «никто»? Уж не того ли, кто выгнал меня из моей собственной квартиры? Впрочем, от мыслей меня отвлекла странная особенность окна. Вне зависимости от того, под каким углом я смотрел на предметы по ту сторону, изображение не имело перспективы. Вернее, не так. Перспектива, конечно же была, но была искусственной, плоской, я не чувствовал объёма. Глаз отчётливо ощущал фальшивку, не было трёхмерности. Изображение за окном было словно нарисовано и прилеплено с наружной стороны. Джули продолжала что-то говорить, но резко оборвалась, заметив, что я перестал её слушать. Молча и всё с той же улыбкой она принялась за мной наблюдать. Точно — как за котёнком. Что ж, доставим ей удовольствие.
      Я подошёл ближе к окну, провёл по стеклу пальцем и убедился, что объёмное пространство за ним отсутствует. Я потянул на себя раму, и изображение последовало за ней, как наклеенное с той стороны. А на месте раскрытого окна я увидел всё те же зелёные обои в бледный цветочек, как и на остальных стенах. Я опешил.
      Джули, не в силах сдерживать себя, звонко рассмеялась. Но вдруг резко осеклась, и в её беглом взгляде я прочитал искреннее желание не обидеть меня, соседствующее с безудержным весельем. Я закипал.
      — Это картина, — и ласково так улыбается. — Окно вон.
      И она кивнула в направлении настоящего окна. Я — хе-хе, видел бы я себя в тот момент — только виновато поджал губы, вообразив, насколько смешон я был: с квадратными от удивления глазами. И чем больше об этом думал, тем шире становилась моя улыбка. Я даже облегчённо вздохнул, подходя к настоящему окну. Какое счастье, что все эти превращения остались в прошлом. Ведь ещё немного, и от нескончаемых метаморфоз я бы точно превратился в параноика.
      Чтобы вдохнуть свежего воздуха, я распахнул настоящее окно, но вместо этого уткнулся взглядом в зелёные обои.