64.
      Признаться, всё происходящее походило на неумелую инсценировку сельской самодеятельности. И спектакль этот начинал затягиваться. Мне вообще казалось, что против моей воли меня сделали участником театрализованного действа, причём в качестве и актёров и зрителей здесь выступает эта странная парочка. А если подойти к стене и толкнуть её рукой, то она обвалится и обнажит закулисную внутренность любого театра — горы бутафории, каркасы неиспользуемых декораций, провода, дополнительные занавесы, осветительные приборы и перепуганную уборщицу.
      Я чувствовал, что вовлечён в какую-то непонятную мне игру, что я нужная фигура на этом поле, вот только понять правила и оценить возможности своих манёвров — это было за пределами моего разумения. К тому же я до сих пор подозревал профессора в покушении на меня в метро, и вообще не испытывал никакого доверия ни к нему ни к Джули. Письмо без подписи, якобы адресованное ей, мог успешно сфабриковать и сам старик, только с какой целью?
      Мне постоянно задавались какие-то задачки, шарады и ребусы. Я чувствовал себя игрушкой и постоянно ощущал на себе любопытные изучающие взгляды. За мной словно подглядывали. Я точно был частью какого-то жестокого психологического эксперимента. Всё это казалось по меньшей мере странным и не укладывалось в разумные рамки.
      Но, подумалось мне, возможно, имеет смысл подыграть до поры до времени моему невидимому кукловоду, усыпить его бдительность, залечь на дно, точнее, наоборот, плыть по течению, при этом пристально наблюдая, куда оно меня относит. Находясь в контакте с теми, кто меня разыгрывает, я смогу наблюдать за ними и рано или поздно выведу их на чистую воду. Скоро кто-нибудь из них проколется да выдаст себя. Главное — не спускать с них глаз. Прикинусь-ка дурачком. До сих пор вы следили на мной. Настала пора поменяться ролями.