79.
      Да, это было затмение. Вокруг становилось темнее и тише. Наконец тень полностью поглотила светило, оно погасло, а по краям чёрного диска вспыхнула солнечная корона.
      — Помнится, ты хотел чёрную точку, — недовольно проговорила Джули.
      Действительно, это очень походило на ту самую чёрную дыру, в которую я уже однажды провалился.
      Я наблюдал за Джули, пока она смотрела в потемневшее небо, на котором вспыхнули самые яркие звёзды. Какая разительная перемена произошла во всём существе её. Давеча она являла собой образец уверенной в себе и жизнерадостной молодой женщины, и вот, увы, уверенность исчезла, а жизнерадостность улетучилась подобно предрассветному туману на лугу с первыми лучами светила. Она выглядела подавленной и потерянной, и на прекрасном лице её отразилось душевное страдание. Как жаль мне стало её в ту минуту! Как хотелось обнять её и расплакаться вместе с нею над теми обидами, что наносила нам безжалостная судьба! Но рок был беспощаден и слеп к страданиям нашим. Мы обречены были погибнуть в пучине той непроглядной темени, в которой пропадал Петербург со всеми своими окрестностями. Со всеми своими неисчислимыми двориками и переулками. С горбатыми усталыми домами. Со всеми мостами и мостиками, коих здесь уже более четырёх сотен. Со своею рекою, речушками и каналами. Со всей лихорадочной суетностью, со всей пышной своею позолотою и помпезностью. Всему этому была уготована страшная участь исчезнуть с лика земли, будто и не было ничего подобного никогда во веки веков.
      Петербургъ долженъ быть разрушенъ, отозвалась въ рассудкѣ моёмъ древняя крылатая фраза.