86. (Глава восемьдесят шестая, в которой всё настолько плохо, что дальше некуда).
      Вот один из львов начинает разбег. Прыжок — и он уже в воздухе. Зрение воспринимает всё как в серийной фотосъёмке со скоростью пять кадров в секунду. Я даже не успеваю представить, как эта каменная туша обвалится на нас и принесёт нам погибель не столько когтями и клыками, сколько одним своим весом. Мы инстинктивно жмёмся друг к другу и пригибаемся.
      Но лев, перемахнув через нас, напал на второго хищника и повалил его на брусчатку площади. Они завозились в борьбе: никто не хотел делиться добычей со своим соперником. В воздухе разразилось оглушительное рычание, грохот, а каменная кладка площади не выдерживала ударов тяжеленных лап.
      Сообразив, что это наша единственная возможность спастись, мы кинулись было обратно к собору, как воздух сверху прорезал чудовищный крик. Он был похож одновременно на рычание и на визг такой мощности, что от него закладывало уши и пробирало до костей. Мы взглянули в небо. Над площадью парил грифон, изредка взмахивая тяжёлыми позолоченными крыльями.