89.
      Досадой и разочарованием обернулось моё ликование. Поднять копьё, а тем более выставить перед собой эти несколько метров меди оказалось мне не под силу. Не знаю, сколько оно весило, но я смог только приподнять древко, но вооружиться копьём было для меня запредельно. Красный от напряжения, я был вынужден признать свою возню бесполезной, но! неожиданно придумал сымпровизировать. Я бросил копьё под ноги истукану, и мой отвлекающий манёвр увенчался успехом. Стражник нагнулся к оружию, а нам это дало преимущество во времени, чтобы убраться подальше.
      Рано мы позабыли о том, что сверху за происходящим наблюдал грифон. Он снова взвыл, и наша попытка к бегству была пресечена. Теперь он не оставался безучастным, а кружил над нами, яростно рассекая воздух крыльями. Тем временем воин с лёгкостью поднял копьё, выставил его перед собой и продолжил наступление.
      Раздалось грозное ржание коней. Джули постучала меня по плечу и указала пальцем наверх, не в силах вымолвить ни слова. Да я уж и сам всё понял. Это пробуждалась шестёрка коней, запряжённая в колесницу. Последний из оставшихся на арке воинов отпустил коня и теперь метился в нас шваброй копьём. Спасти от обстрела нас могло одно: занять такую позицию, чтобы ближайший к нам враг превратился в наше прикрытие. И как только нам удалось выстроиться по прямой линии, наступавший на нас исполин занёс оружие, а воин с арки метнул копьё.
      А дальше… дальше всё закрутилось, всё взбесилось, заметалось, точно кто-то раскрутил перед нами чудовищную карусель. Грифон, совершавший круги над площадью, оказался на одной линии с нами, и копьё, пущенное сверху, вонзилось в его крыло. Хотя оно отскочило от крыла как зубочистка и не насело, кажется, никакого вреда, этот укол привёл грифона в ярость. Он взвился волчком, сбив ближайшего к нам истукана взмахом хвоста. Удар был такой силы, что медный исполин отлетел в сторону, как бадминтонный воланчик, и врезался в окно второго этажа здания Главного штаба. Оказавшись зажат в оконном проёме, он не мог пошевелиться и лишь беспомощно семенил в воздухе ногами в красивых римских сандалиях. А незадачливый копьеносец на арке виновато втянул голову в плечи и торопливо скрылся из виду.
      Грифон, продолжая яростно вопить, поднялся в воздух и сделал несколько громких взмахов, разминая крылья, от чего над нами поднялся ветер. Но скоро он опустился на площадь, оказавшись спиной к арке, и начал наступление, угрожающе вытянув шею и пригнув голову к земле.

      Здесь бы неплохо чем-то перебить повествование и сделать небольшую передышку. Но, боюсь, если отвлечься от событий, то можно безвозвратно потерять их нить и уже не обнаружить себя на следующих страницах. Оставалось продолжать это тягучее, как расплавленный на солнце гудрон, это изматывающее, это изнурительное противостояние.

      Мы полностью выбились из сил, и спастись от крылатого чудовища было невозможно: на открытом пространстве оно контролировало наше малейшее движение. Не знаю, сколько ещё времени мы бы с ним боролись, если бы не заметили, что из арки к нему подкрадываются два уже знакомых нам льва. Сбившись в стаю, хищники решили сообща одолеть соперника и отобрать его добычу, то есть нас.
      Вот один из львов, подкравшись достаточно близко, вцепился в заднюю ногу грифона. Второй метил в шею, но промахнулся и впился зубами в раненое крыло. Грифон истошно завопил, резким движением сбросил одного льва с ноги и попытался взлететь. Но это ему удалось лишь отчасти, потому что избавиться от каменной хватки второго льва ему так и не повезло. Лишь немного поднявшись над землёй, оба чудовища обрушились с грохотом на землю. В этот момент подоспел первый лев, и над площадью разразилось оглушительное рычание, дикие звуки, рёв, визги и вопль. Всё это многократно отражалось от полукруглого здания Главного штаба, и звук, как мячик пинг-понга, отскакивал от одной стены к другой, не торопясь умолкать.
      Мы опрометью бросились долой с площади. Лишь бы спрятаться, лишь бы убраться отсюда, лишь бы всё равно куда. К счастью, чудовища, занятые яростной борьбой, не заметили нашего побега. Вопреки намеченному маршруту мы выбежали на набережную Мойки. Выбирать не приходилось, надо было поскорее покинуть открытое пространство. В переулках затеряться проще, хотя и там можно оказаться в тупике.
      Опасаясь нашествия новых монстров, мы неслись не пойми куда. Чётко я осознавал только одно: бежим мы прочь от цели нашего путешествия. Купол Исаакиевского собора оставался позади и вскоре скрылся из виду за крышами домов. Мы блуждали в переулках некоторое время пока не оказались на широкой ладони Марсова поля.