159.
      Поднимался ветер. Чёрная туча стремительно надвигалась на нас, но солнце ещё не скрылось, и в его свете сужавшееся полупрозрачное кольцо было отчётливо видно. Мы продвигались по спирали всё ниже к основанию павильона. В ушах и в стальных балках купола свистел и завывал ветер, и вся стальная конструкция жалобно стонала под его напором.
      Наконец мы ступили на пыльный пол. Здесь не было ни души, и оказалось пустынно и безжизненно. По-видимому, ремонт был в самом разгаре: возле стен стояли деревянные козлы, заляпанные краской вёдра, мешки не то с цементом не то ещё с чем-нибудь. Но всё это интересовало нас мало. Я уже пожалел, что выкинул кубики; может на этот раз они бы выдали что-то осмысленное? Ведь мы же не для того спустились внутрь яйца, чтобы посмотреть на малярные валики и помятое корыто с засохшей извёсткой?
      Я глянул на Джули. Она ни о чём не думала и растерянно смотрела по сторонам. «Слава Героям Социалистического труда!» — вдруг сказали мне её мысли. Но, осмотревшись, я понял, что она просто прочитала надпись, которая украшала каждую из опор купола.
      Какие ещё трюки оставались в нашем распоряжении? Пробить пространство? Но смысл тогда было лезть на такую верхотуру, когда можно было просто выломать себе проход? Может, написать что-нибудь? Или как-то особенно о чём-то подумать? Но о чём? О шезлонге? О табуретке? О картине Ван Гога? О человеке в чёрной шляпе? О Пробе Пера? О Джули? О себе?
      Мои мысли прервал скрежещущий звук. Что-то стало происходить со стёклами. Они снова пришли в движение, начали поворачиваться под разными углами, перемещались в невесомости над нашими головами. В итоге они приняли хаотичное расположение, образовав неведомую фигуру. Наконец они остановились таким образом, что самое верхнее стекло уловило солнечный луч и передало его на другие. Луч начал путешествие по стёклам, отражаясь и преломляясь в них. Так продолжалось некоторое время, и в затхлом воздухе павильона, в витавшей здесь строительной пыли луч был прекрасно виден. Точно золотая нить размоталась у нас над головой — настолько красивым оказалось зрелище. А внутри ярких жёлтых линий искрящейся россыпью мельчайших алмазов сверкали частицы пыли.
      Вот луч отразился от последнего стекла и указал на какую-то точку на полу возле стены. Я подошёл посмотреть что там и обнаружил маленькое круглое запылившееся всего лишь зеркальце. Нить солнечного луча заканчивалась точно на нём. Я хмыкнул, ничего не понимая, но нагнулся, поднял и заглянул в зеркальце. Луч солнца отразился и пустил зайчика мне прямо в глаза, отчего я ненадолго зажмурился и непроизвольно улыбнулся. Кажется, Джули тоже усмехнулась. Я вращал зеркальце в руке, а падавший на него луч не желал соскальзывать. Он был буквально осязаем, его хотелось потрогать, оттянуть и отпустить, как струну, и послушать, не звучит ли он.
      Я ещё несколько раз словил на своём лице солнечного зайчика, и всякий раз, на секунду зажмурившись, видел перед собой какую-нибудь счастливую картину из детства. Этот луч звучал во мне самыми тёплыми воспоминаниями. Мне захотелось поделиться этим ощущением с Джули. Я уже собирался протянуть ей зеркальце, как вверху что-то оглушительно громко лопнуло. Мы задрали головы, и в этот самый миг ломаная паутина солнечной нити погасла. Солнце село.
      Чёрная туча, словно только этого и ожидая, заволокла собой весь небосвод. Стало сумрачно, прохладно и неуютно.
      Наступала пора решительных действий. Наступала пора что-нибудь предпринять. Давно уже наступила пора что-то сделать, и поскорее. «Слава Героям Социалистического труда!» — подбадривали нас надписи на стенах. Да, пора! Не зря же мы сюда спустились и нашли здесь это зеркальце. Я осмотрел его ещё раз. Но, попав в поле его зрения, не обнаружил там себя. В зеркале отразился кто-то другой. Или даже другая. В этот миг я задержал взгляд на своих пальцах и оцепенел. На ногтях был… маникюр!
      Джули хмыкнула.
      — Этого следовало ожидать. Удивляюсь, что этого не произошло раньше.
      — Чего? — спросил я и не узнал свой голос.
      Между карманами брюк у меня сделалось пусто. Именно там и схватила меня вдруг Джули.
      — Так я и думала. Ты превращаешься в женщину.